Зоя Козлова

председатель правления Пермского краевого отделения Российского фонда мира

Тема интервью: «Они достойны светлой памяти»

Сведения о погибших в Великой Отечественной войне пермяках благодарные потомки могут найти на страницах Книги Памяти. Сотни тысяч наших земляков погибли на фронтах Великой Отечественной войны и, к сожалению, судьба далеко не всех из них известна потомкам. Волонтеры Российского фонда мира по крупицам собирают сведения о погибших в те страшные годы пермяках, внося их в специально созданную Книгу Памяти. Подробностями этой кропотливой, но очень нужной работы поделилась председатель правления Пермского краевого отделения Российского фонда мира Зоя Козлова.

Зоя Романовна, расскажите, как возникла идея создания Книги Памяти? Что она из себя представляет?

Инициатива увековечить поименно погибших в годы Великой Отечественной войны исходила, в первую очередь, от Российского фонда мира. Это было еще в начале 1991 года. К 50-летию Победы ставилась задача - издать поименные книги, но те, кто принимал это решение, глубоко ошиблись - нельзя провести такую работу за 4 года. Мы занимаемся составлением списков погибших на фронтах войны пермяков уже 21 год. Это очень кропотливая и надрывная работа, но она исторически справедливая. В 1991 году я была избрана заместителем председателя областного Фонда мира, и эту работу я возглавляю, сейчас уже председателем Фонда, 21 год.

В краевой Книге Памяти в 16 томов - 12 основных и 4 дополнительных. В них занесено 208 тысяч персоналий. Сказать, что запись идеальная нельзя - существует множество ошибок шедших, главным образом, с фронта. Наш контрольный экземпляр Книги Памяти - единственный в Пермском крае исписанный от корки до корки. Это потому что мы нет-нет, да получаем какие-то известия. Сведения о погибших находят поисковые группы, они посылают информацию непосредственно нам, а также через краевой военкомат. Мы работаем в тесном контакте с краевым военным комиссариатом, и когда эта работа начиналась, списки для Книги Памяти нам предоставляли именно городские и районные военкоматы. К сожалению, и там было много ошибок.

Как сейчас организована работа по созданию Книги Памяти?

Мы существуем как рабочая группа при краевом отделении Фонда мира по составлению сведений для Книги Памяти. Поскольку нас уже знают по всему краю, - нам звонят, к нам приходят практически ежедневно. Сейчас работы прибавилось еще и потому, что вышел закон Пермского края о льготах для детей войны (так называется то поколение, к которому отношусь, в том числе, и я), которым оплачивается проезд на место захоронения воинов, однако, если это место есть. К сожалению, у нас из 208 тысяч погибших почти 100 тысяч пропавших без вести, чья судьба не известна. В первые два года войны, когда наша армия отступала, были очень большие потери. Многие погибшие и тяжело раненные оставались на территории, занятой немцами, которые буквально бульдозерами счищали трупы во рвы. Очень многие попали в концлагеря. Несмотря на то, что немцы очень педантичны (у нас есть образцы карточек из концлагерей, где записывались все данные пленного), тем не менее, множество наших сограждан сгинуло в концлагерях, в крематориях. Много людей умерло от голода, от холода.

Я, например, была в местечке Масюковщина в Минской области. Лагерь там располагался на болоте под открытым небом. Это страшное зрелище. Люди там гибли сотнями. Из 28 тысяч пленных, находившихся в Масюковщине, мы обнаружили 28 фамилий пермяков. Но гибли люди от голода и холода повсеместно, поэтому так много без вести пропавших, судьба которых не известна или попросту погибших в бою. А где они погибли в бою? Под Сталинградом, под Ленинградом, или под Берлином - определить трудно.

У нас в области было почти 50 госпиталей, и на Егошихинском кладбище лежат в основном не пермяки, а те солдаты, которые умирали здесь от тяжелых ран. К нам направлялись тяжелораненые бойцы со Сталинградского, Московского и других фронтов. Очень хорошо, что руководство Перми и Пермского края чтит память погибших. На воинское кладбище приходят дети, возлагают цветы, и это всегда очень красивый ритуал. Сведения о нашедшихся останках воинов присылают нам поисковые отряды, а бывает, что люди сами находят своих родственников. Дочь погибшего в годы войны Маргарита Дзюбенко 20 лет искала своего отца и нашла, используя абсолютно все каналы, которые возможны в России. Оказалось, что отец ее погиб в Польше, там же и похоронен. Через Книгу Памяти дочь погибшего офицера Тамара Кравченко нашла место захоронения отца через 40 лет.

Люди приходят к нам узнать, где погибли их родственники, есть ли они в Книге Памяти. Мы даем рекомендации, например, сходить в церковь и поставить свечку в день гибели, или сходить на наше воинское кладбище, найти однофамильца и там положить цветы, помня, что ваш отец или дядя и тот, кто похоронен у нас на воинском кладбище - оба отдали жизнь за Отечество.

Я хочу особо подчеркнуть, что мы сегодня чтим живых ветеранов, гордимся ими, благодарим за мужество. Я считаю, что те, кто шел в атаку первыми, те, кто закрывал телами амбразуры вражеских дзотов, те, кто пикировал подразделения немецких соединений - они погибали, и они достойны светлой памяти на многие века и многие поколения, потому что они заплатили за победу самым дорогим, что есть у человека - своей жизнью.

Почему именно вы занялись созданием Книги Памяти, может быть, у вас есть какая-то личная история, побудившая заняться такого рода деятельностью?

Я отношусь к поколению детей войны. В первый класс я пошла, когда шел 1944 год. У меня 12 близких родственников ушло на фронт. Я родилась в селе на Алтае, семьи были большие, в моей семье было семеро детей. Отец все 30 месяцев провел в блокаде Ленинграда, на его защите. Слава богу, он вернулся в 1946 году. Всего вернулось у нас домой семь человек, погибло пятеро - почти половина из тех, что ушли на фронт. Это были замечательные люди, я их помню сама. Мы, дети, помогали фронту на селе. Если городские дети давали концерты в госпиталях, то мы теребили шерсть для валенок, а наш дедушка валял валенки на фронт. Мы это делали очень честно и добросовестно, хотя шерсть была вонючая, неприятная, но надо было очистить ее от всех катышков, мусора, соломинок. Дети войны становились взрослыми очень быстро.

Я помню свой первый урок мира в школе в 1944 году, который прошел на поле. Мы собирали колоски. В колхозе машин не было - все жалось и пахалось на малом количестве лошадей, которые оставались больные и, в основном, на быках и на коровах. Но поскольку это была, практически, ручная жатка, то в поле оставались где-то не сжатые, где-то потерянные колоски. Мы, школьники, ходили по полю, ноги в кровь, так как не было обуви, и собирали колоски. Учительница как-то сказала нам, вот соберете 17 колосков - это ведь на булку хлеба для вашего отца на фронте, для старшего брата. Поэтому мы, дети войны, очень быстро взрослели и относились к этому с государственным пониманием. Тогда это слово - государственное - ничего не значило, но сейчас-то я понимаю, что мы относились к этому с полной ответственностью. Мы писали письма, шили кисеты, вязали варежки с двумя пальцами. Так что за 21 год я ни разу не пожалела, что я занимаюсь этой работой - созданием поименной Книги Памяти.

Полную версию интервью можно прочитать в №15(56) газеты «В Курсе» от 4 мая 2012 года